ДОЖДИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ
ЧАСТЬ I Мы повстречались на беду
У заколоченной эстрады...
Тарам-та-там,
Тарам-та-тадам....
Дождь капал, мелкий и противный. Я уже полчаса бродила по парку, испытывая при этом мрачное мазохистское удовольствие. Не то чтобы я не люблю дождь, но дожди ведь бывают разные! К примеру, я обожаю тёплые летние ливни - с потемневшего неба на тебя обрушивается звенящий водопад, по асфальту бегут ручьи, зонтики не спасают, а ты стоишь мокрая с головы до ног, и всё равно хохочешь. Или ночные грозы - вот где мощь, вот где сила! Люблю, знаете ли, буйство стихий. Жалко только, электричество зря пропадает, и мама моя всё в доме выключает и, пардон, в туалет забивается - там, дескать, темно и не страшно. Иногда по паре часов так сидят с котами, мама книжку при свечке читает, коты спят на коврике у её ног... 
Осенью тоже случаются приятные дожди - ты дома, никуда идти не надо, за окном спокойный, чуть нахмурившийся день, такой же спокойный дождь, идёт себе сдержанно, с достоинством, никуда не торопится. У тебя душещипательное кино по телевизору и полкило зефиру под рукой. Вот это я понимаю. Но сегодня! Дома делать было нечего, на работу мне запретили являться под страхом смертной казни - мол, чтобы хорошо работать, нужно иногда и отдыхать. В общем, жить было скучно, составить мне компанию на променаде никто не мог - Вики не было в городе, Лёня на своей живодёрской работе резал несчастных поросяток, а телефон Ефима живописно указывал на то, что его хозяин торчит в Интернете и покидать его не собирается, даже ради меня. Бормоча про себя страшные ругательства из фильма про пиратов, я натянула свитер, куртку и отправилась на поиски приключений. Разумеется, одна. Но все приключения либо улетели на зиму на юг, либо сидели дома. Мои непутёвые ноги как раз принесли меня в парк, абсолютно пустынный в это время суток и в такую погоду, когда начался этот нудный дождь. Но повернуть сейчас домой означало бы сдаться на милость природы, поддаться обстоятельствам, а я терпеть не могу сдаваться. И поэтому я продолжала терпеливо кружить по дорожкам, попинывая мокрые жёлтые листья. Мелкие капли падали на лицо, щекоча кожу. Хотелось думать о грустном и возвышенном, но в голове крутилась песня про ненормального художника, которого не научили рисовать ничего, кроме дождя, да и ту я толком не помнила. Интересно, как называются такие художники? Дождь - это вода, а вода - это аква. Аквенист? С другой стороны, дождь - это совсем особая вода, а по-французски дождь - la pluie, стало быть - плюист?! Нет, это уж совсем что-то неудобоваримое получается, подумала я со вздохом. У кого бы спросить? 
Я подняла голову и остолбенела. В одинокой беседке расположился с мольбертом весьма примечательный тип. Одет был тип в вишнёвого цвета бархатный кафтанчик, на шее не без щегольства повязан пышный бант, а на голове что бы вы думали? Правильно, берет! Удивляюсь, почему перьев не было... Верно говорит восточная мудрость - думай перед тем, как желать, может ведь и исполниться. Из-под берета на мольберт смотрело симпатичное мужественное лицо. Тип смахивал на партнёра Джины Девис в фильме "Долгий поцелуй на ночь", обаятельный такой террорист без стыда и совести.
Я подошла поближе, нерешительно кашлянула и задала глупый вопрос:
- Э-э... Прошу прощения, а вы случаем не художник?
Тип вздрогнул и с неудовольствием посмотрел на меня.
- Я, случаем, бульдозерист. А чего вам надо? - неприветливо спросил он. 
Я совсем засмущалась и еле слышно пропищала:
- А вы не знаете, как называются художники, которые рисуют дождь? Я с полчаса над этим размышляю, но так ни к чему и не пришла.
- Это потому, что идёте вы не в ту сторону, - многозначительно сказал тип, и повёл тёмной бровью куда-то налево, явно с намёком.
Я гордо помолчала, соображая, что бы ему такое выдать, нахалу, и, наконец, придумала:
- А парк, между прочим, общественный. Куда хочу, туда и гуляю!
- Вот и гуляйте где-нибудь подальше, милая! - тип, кажется, начал терять терпение. - Слушайте, вы уже промокли, и, держу пари, замёрзли. Давайте я вам денег дам, и вы пойдёте чай пить с пирожными, а?
Видимо, на всё готов, чтобы от меня отделаться, поняла я. У него тут секретная встреча! С бандитскими элементами. Нет, не встреча, а "стрелка", нынче это так называется. Сейчас они подъедут на здоровенном чёрном джипе, будут говорить свои серьёзные пацанские разговоры, а потом могут и пристрелить, если что не так. А может, он наёмный убивец, а заказанный клиент каждое утро в этом парке бегает, пытается здоровье сберечь, бедняжка! А я, само собой, нежеланный свидетель. У меня даже дух захватило от таких перспектив. Не ходите, дети, по утрам гулять...
- И много дадите? - охрипшим от волнения голосом вопросила я. Тип, поджав губы, всем своим видом показывая, что он и не сомневался в моём корыстолюбии, полез за пазуху и извлёк из красивого портмоне две сотенных бумажки.
- Вот, этого достаточно, чтобы выпить чаю?
Я всё ещё не знала, оскорбиться мне и вызвать милицию или же плюнуть на приличия, накупить в "Вентусе" пирожных и стать соучастницей преступления. А может, обозвать его жмотом и потребовать побольше? Не успела я додумать эту захватывающую мысль, как сзади послышался шум. Из-за поворота дорожки показался одинокий бегун. Тип тоже среагировал на топот и снова полез за пазуху. "Щас стрельнет!" - вихрем пронеслось в моей голове, и я героически закрыла неизвестного мне спортсмена своим девичьим телом, то бишь стремительно бросилась к типу на грудь и впилась в его губы тем самым долгим поцелуем. Он автоматически принял меня в свои объятия, но не удержался на ногах, и мы в обнимку покатились по удивительно чистому дощатому полу. Следом рухнул мольберт. Уже падая, я успела краем глаза заметить лихо тормозящий у нашей беседки джип и изумлённое лицо водителя. 
Мой тип уже и не пытался освободиться, понял, наверное, что все его старания выполнить заказ пропали даром, и только обречённо пыхтел под моими поцелуями, полузадушенно хрипя: "Сумасшедшая баба... Откуда только взялась... Всё испортила..", а я, то ли по инерции, то ли от радости, что сумела предотвратить кровавую расправу, продолжала механически чмокать его в щёчки и в губки, лихорадочно соображая, как же быть с братвой, прикатившей на нежданно угаданном джипе. Хлопнула дверца машины, и холодный как сосулька женский голос протянул:
- Так.... Это, значит, и есть романтическое свидание?
Я осторожно подняла голову. В метре от моей головы начинались суперстройные ноги, твёрдо стоящие на модных высоких каблуках облегающих сапог. Взгляд мой поднимался всё выше, а ноги никак не кончались. Наконец, показалась короткая юбка, а затем и всё остальное. Обладательницей модной обувки оказалась ослепительная блондинка чудесных пропорций, яростный взгляд которой встретился со смущённым моим. До меня как-то сразу дошло, что я натворила со своим дурацким воображением, а блондинка продолжала испепелять Ромео-неудачника и меня небесной синевы глазами. Под этим божественным взором очень остро чувствовались всё мои лишние килограммы, и воронье гнездо на голове, и затрапезные джинсы. Посмотрев на умирающего лебедя, покорно лежащего подо мною, я встала на ноги, подняла товарища по несчастью и зачем-то принялась его отряхивать.
- Это не то, что вы думаете!..
- А я ничего не думаю. Я просто уезжаю! Мымра! - и мечта фотографов развернулась и впрямь села в машину, которая завелась и тронулась с места, быстро набирая скорость. Моя невинная жертва на неверных подгибающихся ногах подалась в её сторону, рухнула на колени и со стоном простерла руки в направлении удаляющегося джипа.
Бегун, которого я так опрометчиво бросилась спасать, не без удовольствия пронаблюдал эту идиотскую сцену, подтянул штаны с вытянутыми коленками и, хмыкнув, продолжил свой путь. Мы с лже-художником остались вдвоём. Он зловеще посмотрел на меня и плотоядно потёр руки.
- А теперь потрудитесь объяснить, зачем вы на меня набросились?
А что я могла объяснить? Как могла, изложила свои фантазии, покаялась, пообещала посыпать голову пеплом и только после этого спросила, что же было на самом деле. Как я уже поняла, мой Ромео отличался нестандартным видением жизни и решил обставить первое свидание не в деловой обстановке, а в атмосфере романтического флёра Он меня не ругал, не пытался задушить, даже дурой не назвал, а я ведь ему только что жизнь испоганила!
Я вздохнула и от отчаяния предложила:
- Может, пойдём чаю выпьем? Заодно и обсудим, как вашему горю помочь.
Он посмотрел на меня с ужасом, как на чумную, и выдохнул:
- Я лучше яду выпью! Или вас напою - хоть какая-то польза для человечества.
Надо было как-то выправлять положение. Но как?
На следующий день шеф вызвал меня к себе и, разложив передо мной три анкеты, сказал:
- Вот они, долгожданные кандидаты. Одного можешь забрать в свой отдел. Выбирай.
Я взяла одну из анкет в руки и почувствовала себя немного странно. С цветной фотографии на меня, улыбаясь, смотрела давешняя блондинка, Голубева Евгения Сергеевна, двадцати лет отроду. Это была судьба, и она посылала мне в руки редкостный шанс замолить грехи.
- Вот эта. Она нам подходит.
Шеф кивнул. 
- В два часа придёт на личное собеседование. Действуй.
Отдел независимого прогнозирования не гадал на кофейной гуще и не резал телятам глотки, дабы читать грядущее в разлившейся по белым камням свежей крови. Кофе мы пили исключительно растворимый, а вышеупомянутую скотинку предпочитали в виде телячьей колбасы. Область приложения талантов отдела, как, впрочем, и всей нашей шарашки, была необычайно обширна. Мы занимались всем и для всех. Так сказать, Бюро добрых, хорошо оплачиваемых и, мягко выражаясь, нестандартных услуг. Если говорить кратко, задача "провидцев", как нас величали в конторе, сводилась в просчёте всех вероятных вариантов развития событий и выборе одного единственно верного. А уж как мы этого достигали, никого не интересовало. Один мужик из серьёзной фирмы так и сказал, пусть, дескать, ваши аналитики хоть карты раскидывают, но выдадут мне план развития конкурентов на три года вперёд с учётом экономической нестабильности нашего государства. Иногда и вправду раскидываем картишки, тоже помогает. На голой интуиции, без всяких предпосылок, работать бывает сложно. Вон у меня вчера какая ерунда получилась. Угадала детали - джип, спортсмен этот, встреча, а в результате - пшик...
Под моим началом состояли четыре человека. То есть, три, поскольку Люсинда Великолепная, она же Людмила Каримовна Бесконечная, два месяца тому назад углядела в хрустальном шаре представительного господина средних лет, загорелого и не говорящего по-русски, и буквально через два дня встретила на набережной своего суженого бразильца. Вы представляете? Живой бразильянец в сибирских снегах! На конгресс социологов приехал и увёл у меня ценного сотрудника. Он по-нашему ни бум-бум, она по-португальски ни бэ, ни мэ, однако любовь с первого взгляда, скоропостижная свадьба, жуткая попойка и отъезд на родину супруга в маниоковый рай. А у меня брешь в штате, и головная боль кадровым агентствам, с которыми мы сотрудничаем, поскольку требования к кандидатам у нас несколько... э-э-э... специфические. И вот, значит, пополнение прибыло. Хотя радоваться рановато - у бедных претендентов столько испытаний впереди, что им не позавидуешь. Вот и посмотрим, чего стоит гневливая и ослепительная Женечка Голубева.
Женя стояла перед уютным особнячком, выкрашенным в нежные кремовые тона, и ужасно волновалась. Она пришла на собеседование задолго до назначенного времени и теперь пыталась успокоиться, глубоко дыша и вспоминая разные забавные мелочи, но вспоминалось только вчерашняя катастрофа, в которую превратилось её первое настоящее свидание. По крайней мере, она очень хотела, чтобы оно стало настоящим. Ей также хотелось произвести впечатление, поэтому она вымолила у брата машину, а у его жены - кожаный пиджак и модные сапожки. Сегодня она тоже приоделась с её плеча - деловых костюмов у неё пока не водилось. На невеликую сумму, которую присылали ей родители, особенно не разгуляешься, и возможность работать и получать свои деньги много для неё значила.
Без десяти два она набралась таки храбрости и толкнула красивую деревянную дверь. Улыбчивая девушка-секретарь проверила её бумаги, сделала звонок и отправила её наверх. Табличку с названием отдела, в который её отправили, она нашла в конце ухоженного коридора на втором этаже и аккуратно постучала. Дверь распахнулась, и совершенно неожиданно на Женю обрушился водопад звуков - стрекотал факс, по телевизору передавали новости, мелодично звенел телефон. Молодой человек, открывший дверь, кивнул ей, не прекращая говорить по мобильнику, и махнул куда-то в сторону окна. Женя поздоровалась сразу со всеми находившимися в комнате людьми, и назвалась. Молодая брюнетка, чуть старше её самой, подняла голову от бумаг, которые она держала в руках, и с явным интересом уставилась на неё тёмными, изящно накрашенными глазами.
- Вы, значит, и есть Голубева Евгения Сергеевна?
Женя кивнула. Что-то в брюнеткином голосе показалось её знакомым, но вспомнить, что именно она не смогла.
- А меня зовут Еленой. В кадровом агентстве вы заполнили несколько тестов, так вот, на основании результатов можно говорить о том, что, возможно, вы нам подходите, - продолжая говорить, она выудила из ящика стола синюю коробочку, и Женя с изумлением увидела колоду больших, размером почти с ладонь, старинных карт. Её собеседница ловко перетасовала карты, хитрым образом разложила перед собой, чуть тряхнула короткими чёрными кудряшками, и предложила:
- Выбирайте одну!
Женя оторвала глаза от комбинации на столе и наткнулась на серьёзный, пристальный взгляд Елены. "Ведьма, да и только!" - подумала про себя озадаченная девушка, но, видимо, смирившись с тем, что попала в сумасшедший дом, провела рукой над тёмными рубашками с вытершимся золотым узором. Вдруг одна из карт словно отозвалась теплом. Её оторопевшая Женя и вытащила. На картинке была изображена восседающая на троне женщина в богатых одеждах. Елена взяла королеву из её рук и неожиданно громко сказала:
- Селянка! Хочешь большой и чистой любви?
- Кто ж её не хочет? - по инерции ответила Женя.
- Тогда не ходи вечером на сеновал. А пока возьми эти бумаги, внимательно прочти, сделай анализ. И скажи, кому из этих мужчин ты бы отдала предпочтение и почему. На работу завтра к десяти. Твой стол у окна. Вадик введёт тебя в курс дела, если какие-то вопросы возникнут - тоже к нему, или ко мне. Испытательный срок - неделя. Да, и познакомься с коллегами! 
Вадиком оказался человек, открывший ей дверь. Полная пожилая женщина в пушистой вязаной кофте звалась Верой Ильиничной, а красавец с пронзительными зелёными глазами, прилипший к компьютеру, был ни много, ни мало Елисеем. Женя села в удобное вертящееся кресло, разложила на пустом столе бумаги и слегка удивилась - перед ней лежали самые настоящие досье на пятерых молодых и, судя по фотографиям, красивых мужиков. В подробностях - от того, какой кофе они пьют по утрам, до ежедневных трат в соседнем магазинчике. Что и говорить, увлекательная её нашла работа... Женя почувствовала, что её волнение куда-то делось, а на смену ему пришёл неподдельный интерес. Она погрузилась в чтение, время от времени бросая любопытствующие взгляды на начальницу...
После работы она шагала к остановке, зажав под мышкой папку с бумагами. В голове гудело с непривычки работать в такой неспокойной обстановке.
Сбоку раздался мягкий шорох шин. Женя оглянулась. Рядом с ней тихо катилась сверкающая лаком чёрная машина. Назвать её легковой язык не поворачивался. Машина притормозила, аккуратно щёлкнула дверца, и на мостовую ступил начищенный мужской штиблет штучной работы. Кроме штиблет, на водителе был тёмный костюм, яркая синяя рубашка и изумительный жёлтый галстук. С симпатичного худощавого лица весело смотрели знакомые серые глаза.
- Здравствуйте, Женя!
- Здравствуйте, Валерий Викторович, - механически ответила она, и тут до неё дошло! Да ведь его физиономию она полдня разглядывала! Это лицо с классическими твёрдыми чертами отлично получалось на фотографиях, которые лежали в её папке. Женя просто увидела мысленным взором, как на белых листах бумаги проявляются строчки последних данных: "18 сентября объект, в силу своей склонности к авантюризму, попытался войти в контакт с сотрудником-стажёром, ведущим его дело. Поступило предложение этого сотрудника на работу не брать как неблагонадёжного". Женя встряхнула головой, избавляясь от наваждения.
- Вас подвезти?
Чем грозит сесть в машину к человеку, склонному к авантюризму? Ничем опасным - или наоборот? А как он вообще узнал, кто она такая?
- Ну же, Женечка. не упрямьтесь. Проедемся, поговорим, поужинаем. Ведь от вас, как я понимаю, некоторым образом зависит моя судьба? А Леночка даже не узнает, если вы ей сами не расскажете.
Эта фраза была ошибкой. "Не ходи вечером на сеновал!" Господи, да как же она узнала?
- Боюсь, она уже знает, Валерий Викторович. Ещё днём меня насчет вас предупредила. Так что я лучше троллейбусом, а с ужином придётся обождать. А то меня дома кузнец ждёт, - Женя хихикнула.
- Какой кузнец? - не понял тот, но его собеседница уже упорхнула, свернув к многолюдной, шумной остановке у спорткомплекса. 

* * * * *

За окном совсем стемнело, и я включила настольную лампу. Все уже разошлись, всех дома кто-то ждал. Веру Ильиничну - многочисленные внуки, и не подозревавшие, чем на самом деле она занимается. Вадика - очередная большеглазая девушка. Елисея - навороченное чудовище, на апгрейды которого он тратил большую часть своей зарплаты. Меня после скоропостижного развода не ждал никто, и я могла пропадать на работе хоть неделями. Вика всё ещё гостила у родителей, и мне даже словом перемолвиться было не с кем. Хорошо бы слопать чего-нибудь, подумалось мне, но в холодильнике ещё ничего не народилось (это обычно происходило по утрам, когда мои сотрудники распаковывали принесённые из дому аппетитные свёртки), и я со вздохом уткнулась в монитор. Если честно, по работе делать было уже нечего, и я болтала с невидимыми собеседниками в чате. Последнее время вечерами я плотно сидела в чатах, наших и столичных, русских и зарубежных. Может, одиночество заело?
И вот как раз когда я самозабвенно врала, какая я рыжекудрая красавица и хорошая хозяйка, дверь вдруг осторожно приоткрылась, и на пороге появился Елисей, которого я раз и навсегда окрестила для себя Адонисом. В руках у него был шуршащий пакет.
- Забыл чего?
- Подумал, что ты тут, наверно, с голоду помираешь, и сбегал в "Белград" за буреками. Тебе с мясом или с грибами?
О! Может, он и о пирожных позаботился?
- Ладно, вот тебе оба, - улыбнулся он, ставя чайник. - А пирожные ты какие больше любишь, с кремом или суфле?
Я потеряла дар речи. 
Чайник ещё не закипел, а мы уже впились зубами в ароматное слоёное тесто. После торта я совсем размякла и размечталась - вот бы по утрам такие завтраки в постель получать! Очнулась оттого, что Елисей стоял надо мною и, устремив на меня взгляд своих прекрасных удлинённых глаз, строго спрашивал:
- Елена, а ты уверена, что стоит неопытной девочке доверять такое запутанное дело? Если подозрения клиента не беспочвенны, можем пожалеть. Ведь один из них - убийца...
Я пожала плечами. Вадик ввёл её в суть дела, служба безопасности её проверила и перепроверила, данные у неё отличные, задание несложное. А опыт? Наберётся опыта, научится, втянется, в конце концов. Наша работа страшно затягивает, знаете ли. Другое дело, что когда контора только начинала свою деятельность, и состояла чуть не из пяти человек, а разделения на службы ещё и в помине не было, моими действиями руководил один очень хороший, очень умный человек, которого больше нет. В немалой степени, наверное, и из-за моей тогдашней неопытности, хотя это задание мы довели до конца. После этого дела нашей шарашки резко пошли в гору, возникли специализированные отделы, благородные задания, связанные с риском, вроде бы отошли в ведение "коммандос", куда меня, само собой, не взяли, и я тоже встала у кормила власти. Свой нынешний персонал я подбирала сама, по человечку. Добрая бабушка Вера Ильинична проявила чудеса хитрости и изворотливости, спасая меня, растерявшуюся вчерашнюю студентку, ещё в той моей первой переделке. Вадима я вывезла в наши снега из Питера, причём вывезла в буквальном смысле слова - в багажнике, пряча от нехороших дядек, которые гонялись за ним по колыбели русской революции с пистолетами (страшно не люблю пистолеты, делаюсь при их виде нервная и злая), и грозились талантливого Вадика сначала искалечить, а потом убить. Люсинда нашлась по объявлению (всякая там будничная ворожба, привороты, отвороты, сглазы-выглазы), да так и осталась в отделе вместе со своим хрустальным шаром, чёрным котом и нечеловеческой интуицией. Раскрасавец Елисей ещё в бытность свою студентом матфака писал необыкновенные программки, которые требовали довольно много исходных данных, но прогноз всегда сходился процентов на 97-98. Не упускать же такое счастье! В принципе, оперативная работа была нашим с Вадимом крестом, но на деле бегать приходилось всем. И пока - удачно для здоровья. Поэтому я и пожимала плечами. А что говорить?
- Елисей, - сказала я. - У тебя глаза прозрачные как вода на закате в южных морях и такие зелёные, словно неведомый художник выбирал для них самые нежные, самые чистые краски. Таких глаз нет ни у кого в мире, Елисей!
Он мужественно выслушал мои комплименты.
- Всё ясно, - сказал он. - Твоей первой и наверняка несчастной любовью был кто-то зеленоглазый.
- И единственной, Елисей, и единственной! Ты же видишь - горю на работе, у меня даже ужин... без отрыва от производства.
Он печально погладил меня по голове.
- И где он теперь?
- Да здесь же, в этом самом городе. Живёт себе в Академгородке и горя не знает. В студенческом хоре поёт, Карузо!
- Почему в студенческом?
- Потому что младше меня был. Да ещё и учится по два года на каждом курсе...
- А муж твой что же?
- Я замужем-то была три месяца. Сказка, вспышка, фейерверк! А потом он уехал далеко-далеко! И я за ним не поехала.
- Почему?
- А что бы я в этом далёке делала? У него там - интересная работа, друзья ещё со студенчества, такие же зацикленные на работе, а мне оставалось сидеть дома и заниматься хозяйством, потому что учиться в другой город он меня не пускал. И вот он лопает на завтрак бутерброды с арахисовым маслом, а я в это время - картошечку с селёдочкой на ужин.
Елисей помолчал.
- И не скучно одной? И днём, и вечером, и ночью? - внезапно его лицо оказалось совсем близко...
И тут я его поцеловала...
Утром меня разбудил телефонный звонок. Я схватила трубку и бросила взгляд на часы - не такое уж раннее утро, почти восемь. Прикрыв трубку рукой, я шепнула Елисею:
- Это Вадик. Требует меня на работу, говорит, что-то стряслось. Грозится и тебе позвонить!
- Скажи ему, чтоб не трудился зря, - он рывком выбрался из-под одеяла и отправился в ванную как был, в чём мать родила.
Когда я передала Вадику его слова, тот опешил.
- Погоди, он что - там у тебя? Вы что - вместе там? Врёшь поди!
Я многозначительно хмыкнула и положила трубку. Потом откинулась на подушку и позволила себе понежиться ещё пару минут, но благостное ощущение прикосновения желанного мужского тела пропало. На смену ему пришло другое ощущение - ледяное ощущение того, что только что кануло в небытие что-то очень для меня важное. Что-то я уже потеряла, а что - ещё не знаю сама. Так бывает иногда, когда вдруг встретишь в привычном автобусе кого-то, от кого всю дорогу по какой-то причине не можешь оторвать глаз, но заговорить не решаешься, этот человек выходит, а ты целый вечер живёшь с горьким чувством неведомой потери.
Когда мы вдвоём вошли в отдел, я с удовлетворением отметила выражение крайнего изумления на лице Вадима - видимо, он мне не до конца поверил.
- Нет, ну надо же! Правда, а я думал - врёт начальство!
- Почему? - Елисей протянул к нему руки и выразительно пошевелил пальцами.
- Вы ж не живые люди, а святые угодники оба!
- Ладно, - оборвала я его гладкие речи. - В чём дело?
Вадик сразу стал серьёзным.
- Стажёрка наша пропала, но перед этим успела прислать бедственную телеграмму: "Если меня не будет утром, ищите. Это точно один из них." И всё.
Наткнувшись на укоризненный взгляд Елисея, я выдавила:
- Какую к чёрту телеграмму?
- Да на пейджер сбросила! В два ночи. Я тут же помчался к ней, дежурил до шести, дома она не ночевала, в квартире порядок. На вокзале никого похожего не видели, зато в аэропорту один мой парень, который щёлкает всё любопытное, видел как мужик садился в самолёт на Москву с мертвецки пьяной бабой. Я как на фотку глянул, сразу тебе позвонил. Смотри сама.
На фотографии несомненно была Женечка, но в несколько странном виде. Мертвецки пьяная - это, пожалуй, слабо сказано. Мало того, на ней был чёрный кудрявый парик, синее балахонистое платье - гордость моего гардероба, и мужской плащ. От сопровождающего мужика осталось мощное плечо в кожаном пиджаке и часть лица под нелепым углом.
- Слушай, а она на тебя похожа, когда не блондинка, - с удивлением воскликнул Елисей, заглядывая мне через плечо. 
Коротко взвыв, я с размаху села в жалобно заскрипевшее кресло. Вот они, ненавидимые мною подводные камни! Слишком всё было хорошо, слишком спокойно, и вот кому-то такое положение вещей показалось неправильным, и он решил устроить нам весёлую жизнь. 
Обхватив голову руками, я попыталась собраться с мыслями, но думать могла только о Елисее. Проклятие! Нет, дорогая, потехе - час, и он закончился, клянусь моей треуголкой! Как всегда, ругательства помогли. Предположим, я так поразила Женино воображение, что она, напившись с горя, нацепила парик, сделала соответствующий макияж, предварительно похитив моё платье, а поскольку представители нынешнего привилегированного класса довольно часто делают мне неприличные предложения, видимо, пленившись моими чёрными кудрями, то и вышеозначенный кожаный мужик перед Женей не устоял и увлёк её за собою в столицу нашей Родины, не дожидаясь, пока она протрезвеет и опомнится. А потом выяснится, что он миллионер и испанский гранд. Великолепно! Можно снимать мыльную оперу с детективным сюжетом, и все домохозяйки будут наши, но в качестве рабочей версии это не годится.
Ладно, сказал же человек - это один из них. Хорошо, что мы имеем? Мы имеем пятерых молодых, на первый взгляд вполне благополучных мужиков (хотя прошу прощения за мой французский, это ещё вопрос - кто кого сейчас имеет) и поначалу очень скромное задание. А также подозрения параноидальной английской старухи, и серьёзные проблемы одной соседской конторы. Итак, одна крупная итальянская фирма решила, что центр Восточной Сибири жизненно необходим для развития их непростого бизнеса, и если они откроют здесь полноценный филиал, деньги можно будет лопатой грести. Бог с ней, с лопатой, но набор персонала на руководящие должности заказали нашей шарашке, мы нашли пять кандидатур согласно требованиям и теперь выбирали наиболее оптимальные варианты. Ребята из Наблюдения предоставили в наше распоряжение кучу разнообразных сведений о жизни "наблюдаемых", порой полученных не особенно тактичными путями, а уж мы смотрели, кто лучше подойдёт, и что из всего этого получится. И всё бы ничего, да как раз перед Женечкой некая эксцентричная пожилая леди с берегов туманного Альбиона, которой нас рекомендовали какие-то бывшие клиенты, обратилась с просьбой найти и по возможности покарать виновного в смерти её единственной внучки и наследницы. Ей объяснили, что покарать своими силами вряд ли получится, а вот найти можно, но где и кого искать? Оказалось, что внучка, особа крайне любвеобильная, была найдена мёртвой в дешёвом отеле на окраине Парижа, будучи к тому же на четвёртом месяце беременности. Причина смерти - перебрала снотворного и ещё какой-то дряни. Полиция решила, что девушка, узнав о своём положении, отчаялась и прибегла к столь нехитрому выходу, но бабушка клялась и божилась, что на Бетти это непохоже, в любом случае она не бросила бы на произвол судьбы ни внучку, ни её ребёнка, а стало быть, таким манером заметал следы отец будущего младенца. И пока мы пытались сообразить, а причём же тут наш город, из факса, покряхтывая, выползли на белый свет фотографии наших пяти голубчиков вместе с Бетти. Тут в воздух понеслись первые неуверенные проклятия в адрес Службы наблюдения. Проверили - и действительно, все пятеро на момент инцидента находились в Европе. Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!

ПРОДОЛЖЕНИЕ >>

Елена Нечаева

САЙТЫ ПО ТЕМЕ: